Герои не умирают - Страница 21

Кто-то.

Но не Фалько.

Фалько — это имя человека на белом коне во главе отряда Бессмертных, а не замордованного ничтожества с галеры, и уж тем более не ручного убийцы подлого чужого короля.

Фалько не стал бандитом.

Фалько умер.

И снова, как несколько часов назад, горе копьем пронзило сердце мальчугана, но на этот раз разрывалось оно от жалости не к себе, а к человеку, скатившемуся из героев в подонки. Человеку, забывшему свое имя.

— Откуда ты меня знаешь?! — сильные руки схватили его за грудки, вырывая из краткого забытья, и рубаха затрещала под натиском. — Говори!

— Дядя рассказывал, — карие глаза, полные боли, встретились с глазами зелеными, пылающими отчаянным гневом.

— Какой еще дядя?! — казалось, еще чуть-чуть, и пальцы Фалько сожмут не ветхую ткань, а горло мальчишки.

— Лимба, — тихо и просто ответил пацан.

— Что?.. — голос гардекора сорвался, а пальцы разжались. — Что ты сказал? Лимба? Лимба?.. Тот самый? Живой?.. Он жив?!

Найз молча кивнул.

— Так это ты для него?..

Новый кивок.

— Он знает?..

Мальчик отвел взгляд.

— Я сказал… что это был… не ты, — еле слышно прошептал он. — Что я ошибся. Что Фалько… на самом деле погиб. Тогда. У стен Звездной башни.

Зеленые глаза опустились.

— Ты… правильно ему сказал, — медленно выдохнул гардекор. — Горящая задница Долдыка… Ты…

Не договорив, он отвернулся.

«Вот и всё, — устало подумал Найз. — Он знает, что я знаю. Думал, убьет меня… Да если бы даже и убил — какая теперь разница…»

Ненависти больше не было. Не было ни злости, ни обиды, а лишь огромная, всепоглощающая усталость, опустошение и горечь, отравлявшая, как полынная настойка, душу до самых ее дальних уголков, так, что уж лучше бы и впрямь убил его Тигр — и покончил с этой бесконечной мукой длиною в ночь. Ведь как ни старался Найз убедить себя, что капитан Бессмертных погиб у Звездной башни, всё существо его кричало, не давая забыть ни на мгновение, о том, что Тигр и Фалько едины, и разделить их может только смерть — настоящая смерть человека, носившего эти имена.

«Лучше бы он меня убил…» — мальчик теребил воротник, машинально вытягивая из обрыскавшегося края нитку за ниткой. — «Потому что я дурак, осёл и болван… Я злился на него, а сам всё это время надеялся, что он окажется не таким, что он другой, отважный, бескорыстный, самоотверженный, каких рождается один на миллион, как говорил дядя Лимба… Ведь он не убил нас на руднике… и в парк полез… И у него такой взгляд… и улыбка… Такой человек, как он, не имеет права улыбаться так!.. А он… он… Теперь он сам подтвердил, что…» — Найз сглотнул пересохшим горлом, сунул руку в карман штанов и нащупал там заскорузлый комок материи. Платок Фалько! Полдня назад он жизнь бы отдал и еще немного больше, чтобы завладеть таким сокровищем, а сейчас…

Чувствуя, что усмешка его больше похожа на гримасу, мальчик скомкал батистовый квадратик, шершавый от засохшей крови Илиса, и бросил в кусты.

Вот и всё.

«Хотя, может, мне не себя надо больше жалеть, а его? — пришла в голову неожиданная мысль. — Ведь Фалько умер для нас обоих. Только у меня не стало героя, а у него — половины себя. И может быть, он этого даже не замечал…»

Найз постоял еще с полминуты, переминаясь с ноги на ногу, потом медленно повернулся и побрел прочь.

— Ты куда? — требовательный хриплый шепот остановил его на полушаге.

— Обратно, — тусклым голосом отозвался он, не оглядываясь и не поднимая головы. — Королям ничего не грозит. А остальным рабство только пойдет на пользу. Тебе тут нечего делать. Вот прискачет отряд капитана Дагона, тогда…

— Тогда барзоанцев и духу тут может не быть, — неожиданно холодно прервал его Фалько.

— Но ты же сам сказал, что они хотят получить выкуп за?.. — обернулся Найз.

— Не будь идиотом, малый, — нетерпеливо фыркнул гардекор. — С колдуном или без, осады целой армии им в вашем кукольном дворце не пережить. Даже если они будут держать королей как заложников, то стоит им отпустить последнего, как они все — покойники.

— Значит, они должны уплыть к себе! — осенило мальчишку.

— Да. Под покровом магии их уже в десятке клозов никто не заметит. Выберутся в Дикие Воды — и тогда ищи каплю в море, как говорят у нас в Гельтании.

Была ли в последних словах издевка, и если да, то над кем, Найз не успел понять, потому что гардекор продолжил, неспешно, но уверенно, четко и емко проговаривая каждое слово, точно гвозди вколачивал:

— Поэтому. Мы. Не должны. Дать. Им уйти.

— Но что мы… то есть ты… можешь сделать?! — сумасшедшая радость, тем безумнее, чем глубже минуту назад было уныние, захлестнула мальчишку, вознося на крыльях ликования. Он внутренне отпрянул, спешно напоминая себе, что глупые надежды — лишь путь к очередному разочарованию, но счастье увидеть перед собой не Тигра, а Фалько, смело на своей дороге всё. — Ты один, а их — орды!

— Это их проблема, — пренебрежительно хмыкнул Фалько, тщательно делая вид, что не видит в своем проводнике никакой перемены. — И одна идея у меня имеется. Ты когда-нибудь слышал про брандеры?

— Про… что? — растерялся Найз.

— Баркасы, шлюпки, ялы — что угодно плавучее, заполненное смолой, маслом и прочими неприятными и — что самое главное — очень горючими веществами. Их прицепляют к вражеским кораблям при помощи кошек, поджигают… и команде приходится искать новую работу. Знаешь о таких?

— Н-нет… да… вроде…

— Ну так вот, — спокойно, точно на плацу перед учениями новобранцев, продолжил Фалько, — с их помощью мы можем уничтожить барзоанский корабль или серьезно испортить его.