Герои не умирают - Страница 16

Найз яростно мотнул головой и почувствовал, что звезды снова закружились у него над головой:

— Прекрати! Не унижайся перед такими… отбросами, — вложив в это слово всё презрение, что копилось последние часы, выплюнул он и попытался встать.

Связанные руки больше мешали, чем помогали, попадая то на камень, то на колючие остатки прошлогоднего ковыля, звезды плыли над головой, чуть раскачивая землю, но мальчик упрямо возился, не сводя глаз с неподвижной фигуры гардекора. Лица его не было видно во тьме — но, может, оно и к лучшему.

— Ну, бей! Ударь меня! Проткни! Или перережь глотку, как тому парню в беседке! — преодолев все препятствия, Найз, наконец, поднялся и враждебно уставился на Тигра. — Я ни о чем не буду тебя просить, потому что ты — убийца и предатель! Трус! Мясник! Подле…

Легкая пощечина отбросила мальчика на его друга, и оба повалились в сухую траву странно безмолвной кучей-малой.

— Так это ты, — с сожалением покачал головой Фалько, делая шаг к ним. — Парень с больным дядей… А еще ты подсматривал за нами в саду у герцога. Забавно карты тасуются… Расколоть два ореха одним ударом — кажется, так у вас говорят?

— Отпустите… — больше не веря в то, что просил, еле слышно пискнул Аник.

Фалько пожал плечами, и меч в его руке блеснул в скудном лунном свете.

— Простите, ребята, — голос его прозвучал неожиданно глухо и устало. — Мне вправду очень жаль.

— Убийца! — выплюнул Найз, не понимая внезапного отклика и ненавидя себя за это, но больше всего ненавидя Тигра, будто и в этом была его вина. Но тот, не слыша — или предпочитая не слышать — тихо продолжал:

— Вам не повезло. Если бы дело не касалось безопасности Гельтании, я сделал бы вид, что никого не видел — в обмен на ваше обещание делать такой же вид до конца своих дней. Ну или моих, что почти так же хорошо. Но сейчас вы стали свидетелями того, что должны знать лишь два человека. И эти двое — не вы.

— Мы не расскажем! Почему вы нам не верите?! — жалобно всхлипнул Аник.

— Я не верю никому, и вам бы посоветовал на будущее то же самое… если бы имелся смысл. И будущее, конечно.

Пальцы на рукояти меча дрогнули, но тут же снова замерли, словно лишь перехватывались поудобнее, и Найз вдруг с непереносимой ясностью понял, что умрет сейчас. — и не в игре, как умирал десятки раз, а по-настоящему, навсегда. Если бы перехваченное эмоциями горло не отказалось выпустить хотя бы звук, он бы обязательно закричал, позвал на помощь, крикнул Тигру, как он его презирает и ненавидит, или просто заплакал… Но голоса не было, сил бежать не было, и единственное, что ему оставалось — молча смотреть в глаза надвигающейся смерти, угрюмо и зло.

— Простите, — медленно и хрипло повторил Фалько, словно в душе воевал с демонами своими.

Меч свистнул, описывая короткую дугу, рассек рубашку на плече мальчика…

И опустился.

Найз растерянно уставился на прореху, ожидая, что вот-вот покажется кровь и удивляясь, отчего не чувствует боли… Но боли не было. И крови не было. Не было даже царапины.

«Промахнулся? Или пожалел? Но он сам сказал, что не может оставить нас в живых! Как тех, в беседке!»

— Найз?.. — дрожащие пальцы друга вцепились в его плечо. — Найз?.. Ты не помер?..

Мальчик, до конца не веря, что жив, остервенело замотал головой, потом кивнул, потом снова затряс: «Да, не помер» или «Нет, не помер» — как правильно ответить? Но ответа, кажется, больше не требовалось. Аник, не дожидаясь, вскочил на ноги и умоляюще приложил руки к груди:

— Мы правда никому не скажем, дяденька! Никогда! Клянусь Святым Всемилостивым Раделем, душой и телом, до гроба, навеки и дальше! Найз, клянись! — костлявое колено ткнуло Найза в спину. — Клянись скорее!

Но не успел тот и рта раскрыть, как краешек небосвода на западе неожиданно засветился лимонно-желтым, обрывая невысказанное и приковывая взгляды. Через пару секунд загадочное сияние пропало так же резко, как и возникло. Гардекор нахмурился, мальчишки удивленно переглянулись — и тут по самому горизонту, еле видные из-за холмов, заскакали бледно-сиреневые сполохи.

— Что это? — Фалько вопросительно прищурился на пацанов.

— Зарницы? Салюты? — неуверенно предположил Аник.

— С-салюты… н-не такие. Яркие. Как з-звезды сыплются. А с-сиреневых зарниц не бывает, — хрипло, словно заговорил впервые за несколько дней, выдохнул Найз, и закашлялся.

— Салюты не такие… — задумчивым эхом повторил гардекор, сжимая и разжимая пальцы на рукояти меча, точно в сомнении — и вдруг преобразился.

Из воплощения нерешительности он превратился в хищника — стремительного, грациозного и уверенного. Отправив меч в ножны, он подбежал к брошенному чуть ранее телу, подхватил его и быстро поволок куда-то во мрак. Через минуту вернулся один, напряженный, как дуга арбалета, и зыркнув на мальчишек, зловеще прорычал:

— Если кто-то в городе проведаеnbsp;т о том, что случилось сегодня ночью — у герцога или здесь, я знаю, кого и где искать!

И не успели друзья сказать ни слова, как он развернулся и бросился прочь.

— Хвала Раделелю Всемилостивому Доброму Всемогущему… Найз… он псих… он настоящий убийца… — оседая на землю, всхлипнул Аник, но тут же встрепенулся: неискоренимое любопытство детства брало верх над пережитым ужасом: — Найз, кто это был? Ты его знаешь? Где ты его… Найз, постой, ты куда?!

— За ним! — бросил на ходу мальчишка, стряхивая с запястий веревки.

— Зачем?! Он убьет тебя!!!

Но друг его, не отвечая — ибо не мог объяснить даже самому себе, зачем бежал за самым ненавистным человеком на земле — уже несся по еле видной тропинке к воротам рудника.